РОСТ СИМПАТИЙ К МОНАРХИИ ОСОБЕННО ВЫСОК СРЕДИ МОЛОДЕЖИ И ЖИТЕЛЕЙ ОБЕИХ СТОЛИЦ

Родилась маленькая сенсация: треть молодых людей в России не против, а то и вовсе за монархическую форму правления в стране. А среди тех, кто находится между молодостью и зрелостью, то есть между 25 и 34 годами, доля симпатизантов монархии дорастает до 35 процентов. Но самое впечатляющее то, что жители Москвы и Санкт-Петербурга высказались за такую форму государственного устройства аж в количестве 37 процентов!

Такие данные выдал свежий опрос, проведённый 16-18 марта 2017 года Всероссийским центром общественного мнения (ВЦИОМ). Согласно ему, в целом доля граждан, которые не против или за монархию, постепенно растёт: в 2006 г. - 22%, в 2017 г. - 28%.

Как понять эти цифры? Означают ли они реальный сдвиг в общественном сознании населения России? Или это всего лишь отражение веяний в средствах массовой информации, где в последнее время появилось немало фильмов, передач, дискуссий о том времени и той форме правления, которые были, казалось, навсегда перечёркнуты февральскими событиями 1917 года?

Почему бы и нет?

Эксперты, историки, политологи, опрошенные по этому поводу Царьградом, высказали разные мнения. Но все согласны были в том, что, как оказалось, 1917 год перечеркнул монархию в России не навсегда. "Появится она в реальности или нет, сказать трудно, - отметил один из виднейших в стране исследователей эпохи великого царя Ивана IV, доктор исторических наук, профессор Белгородского государственного национального исследовательского университета Виталий Пенской. - Но то, что она стала феноменом массового сознания - безусловно".

"Монархию в России исключить нельзя, - отметил историк. - Конечно, может Россия найти выход в монархии, почему нет? А вот будет ли это лучше - заранее сказать невозможно. Очень силён субъективный фактор. Всё от человека зависит, от того, какой будет царь".

"В каком-то смысле монархия может стать принципом, обеспечивающим стабильность в стране, - полагает профессор Пенской. - Вот если даже посмотреть на Запад. Вроде бы там и демократия, а ведь элита практически везде наследственная! И наличие выборов сущности этой не меняет. Поэтому как вариант формы правления - почему бы и нет?"

Напомним, что дискуссию в обществе на эту тему возбудил не так давно крымский глава Сергей Аксёнова, который заявил: "Нам демократия в том виде, в котором она преподносится западными СМИ, не нужна... При том, что у нас есть внешний враг, это лишнее. ...Сегодня, на мой взгляд, России нужна монархия", - сказал он.

Однако историки не считают, что монархия исключает демократию. Виталий Пенской отметил в одном из прежних интервью Царьграду, что даже такая самодержавная форма правления, которую демонстрировал грозный царь Иван IV, не может не опираться на согласие элит, на согласие в обществе. "Центральная власть… волей-неволей должна была согласовывать свои действия с местными элитами, "земскими" "лутчими людми", у которых в свою очередь были прочные связи на самом верху, среди придворного боярства", - подчеркивал историк.

Молодёжь понимает монархию интуитивно

Повышенный интерес молодёжи к монархии популярный писатель Сергей Волков в разговоре с Царьградом объяснил следующими причинами: "Монархия ведь очень понятная интуитивно форма правления, - подчеркнул он. - И поэтому для молодёжи она более приемлема. Ведь молодым людям сложно понимать, что такое двухпалатная система парламентаризма, кто там за что, кто прав и так далее. А с монархом всё понятно: вот он, монарх, он за всё отвечает".

Кроме того, рост симпатий молодёжи к монархии Волков относит к влиянию информационных технологий и даже компьютерных игр. "Сыграл свою роль целый комплекс факторов. К сожалению, последние 20 лет историю, особенно отечественную, преподавали из рук вон, с перекосом, поэтому в головах у молодёжи сложилась не реальная, а искажённая картина относительно того, что было. Многие ведь абсолютно уверены, что Ленин и большевики свергли царя, что гражданская война была между большевиками и монархистами. А это всё не так. Царя свергли, как мы знаем, республиканцы, которых сегодня причислили бы к либералам, и гражданская война шла между республиканцами-социалистами и республиканцами буржуазного плана".

Наблюдения писателя как профессионального осмыслителя человеческой души кажутся тем более верными, что, по данным социологов, против самодержавия больше всего выступают сторонники КПРФ (74%) и пожилые жители России (70%).

Один из ведущих российских учёных академик Валерий Тишков также связывает результаты нынешнего опроса с влиянием СМИ. "Народ, конечно, подпитывается от медийного пространства, - отметил он. - Воздействует, конечно, и столетняя годовщина тех событий, когда произошло отречение царя".

Ещё ряд экспертов сошлись на том, что вопрос о монархии в России - не всегда вопрос о государственном устройстве. У монархии много разных смыслов, отмечают они, в том числе религиозные, культурные, исторические. И идея того, что в условиях тотального господства денежных, капиталистических отношений, когда прав оказывается тот, кто богат, и кто богат, тот имеет доступ к ещё большему богатству - и часто именно за счёт общества - в этих условиях идея человека, стоящего над этими отношениями, может быть продуктивна. Монарх, рассматриваемый не как избранный на несколько лет временщик, а как хозяин земли, способный в качестве именно хозяина дать укорот олигархам и прочим "жирным котам", в этом качестве как раз и будет выражать волю народа.

Как это произошло, например, с Иваном Грозным, о котором в народе, в отличие от тогдашних и позднейших элит, сохранилась благодарная память.

Цыганов Александр

Монархические партии.

Наиболее крупные и известные - "Союз русского народа" (1905 г., лидеры: А.И. Дубровин, Н.Е. Марков) и "Союз Михаила Архангела" (1907 г., лидер - В.М. Пуришкевич).

Социальный состав был очень пестрым, в основном преобладали представители мелкой буржуазии - лавочники, ремесленники, кустари, извозчики и т. д., но среди монархистов встречались и дворяне, крестьяне, рабочие. Максимальная численность - 100 тыс. человек в 1907г., однако фиксированного членства не было. Программные цели: сохранение самодержавия, борьба с революцией. В качестве методов их достижения допускали насилие и террор, погромы. Обвиняли во всех бедах инородцев, и прежде всего евреев, выдвигали крайне националистические, антисемитские лозунги: "Россия для русских", "Бей жидов - спасай Россию". В этих лозунгах - сущность этих партий, опиравшихся на низменные инстинкты толпы.

Большое влияние монархические партии имели в III и отчасти в IV Государственной думе. К 1917 г. они фактически распались на более мелкие политические образования, после Февраля 1917 г. прекратили существование.

Либеральные партии.

Их можно разделить на два крыла - умеренно-консервативное и либерально-демократическое.

Умеренно-консервативное крыло возглавляла партия октябристов ("Союз 17 октября"). Она образовалась в ноябре 1905 г., названа в честь Манифеста 17 октября. Лидер - А.И. Гучков. Социальный состав: крупные предприниматели, интеллигенция. Максимальная численность - 60 тыс. человек в 1907 г. Программные цели: дальнейшее развитие политических свобод, дарованных Манифестом 17 октября, идеал - ограниченная конституционная монархия. Методы борьбы - только парламентские. Выступали за свободу предпринимательства, отказ от мелочной опеки со стороны государства, против введения 8-часового рабочего дня. Поддержали столыпинскую аграрную реформу. Особым влиянием партия пользовалась в III Думе. После 1917 г. прекратила существование.

Самой крупной партией либерально-демократического крыла были кадеты (Конституционно-демократическая партия, или Партия народной свободы). Лидер -- П.Н. Милюков. Партия образовалась в октябре 1905 г. на основе объединения "Союза освобождения" и левого крыла "Союза земцев-конституционалистов". Социальный состав: интеллигенция. Максимальная численность - 100 тыс. в 1907 г. Программные цели: установление конституционного строя, введение демократических свобод - слова, совести, собраний, равенство перед законом и т. д., наделение крестьян землей за счет отчуждения за плату частновладельческих земель, отмена выкупных платежей, введение 8-часового рабочего дня, свобода стачек, союзов, собраний, культурная автономия всех народов России. Методы борьбы - парламентские, допускали гражданское неповиновение. Особым влиянием кадеты пользовались в I и II Государственной думе, затем их влияние несколько упало, численность партии снизилась. Вновь активизировались в IV Думе: инициаторы создания "Прогрессивного блока". В марте - апреле 1917 г. - партия власти. Кадетская партия прекратила существование в начале 1920-х гг.

3. Чему нас учит опыт Византии?

Обращение к наследию Вселенской Церкви неизбежно приводит нас к опыту Византии, где были заложены основы христианской государственности и был осуществлен первый многовековой опыт православного Царства. Отрицание византийского наследия всегда приводило наших монархистов к искажению и приземлению идеала. Ущербность, непоследовательность, внутренняя противоречивость - вот признаки монархизма, не признающего преемственности с Византией и повторяющего против нее обвинения протестантов и гуманистов. Напротив, внутренняя цельность, последовательность, стройность видна у тех наших идеологов, которые как К.Н. Леонтьев, Л.А. Тихомиров и архим. Константин признавали преемственность своего монархизма с Византией. Без апокалипсического осмысления церковной истории, а стало быть, и без Византии, вообще невозможно правильное понимание православной монархии.

Опыт Византии имеет для нас не только историческое значение. Установление православной монархии при Константине и его преемниках в разноверной и разноплеменной распадающейся империи, в условиях нравственного и общественного разложения - разве это не злободневная для нас тема?

Наша нынешняя ситуация вовсе не походит на обстоятельства первой смуты в России, когда междуцарствие длилось лишь несколько лет и был крепко воцерковленный народ, единый в своих монархических убеждениях и разделявшийся лишь по поводу кандидата на Престол. У нас же в результате 75-летних сатанинских экспериментов взорваны все национальные, религиозные и семейные устои и основы, произошли, видимо, необратимые изменения на уровне как личности, так и большей части народа, утратившего национальное и государственное самосознание. Поэтому к нам гораздо более подходят в этом смысле условия разложения и падения Римской империи, чем условия крепкой духом и верой Московской Руси. Очевидно, что если в Москве мог с успехом царствовать и Феодор Иоаннович и Михаил Феодорович, то для спасения Рима нужен был Царь такого ранга, как Константин Великий, Феодосии Великий, Маркиан или Юстиниан, который бы не только царствовал, но и управлял, был бы и воином, и законодателем, и богословом.

Ясно, что восстановление Царства в России не может быть результатом политической борьбы, следствием каких-либо рациональных причин, а только особенным действием Божиим, подобным тому, каким было установление православного Царства при Константине, не имевшее необходимых материальных предпосылок. И такой Царь не может быть лишь очередным представителем последней династии, а непосредственным избранником Божиим, какими были все византийские Императоры, стоящие в наших святцах: и Константин, и Феодосии, и Маркиан, и Лев Великий, и Маврикий.

Это непосредственное Божие избрание должен будет возвестить, скорее всего, пророк Божий, подобно тому, как было при самом установлении царской власти в древнем Израиле, а потом и в Византии с вышеупомянутыми Императорами. Восстановление подлинного православного Царства невозможно без восстановления истинного пророчества и духоносного священства. Царство крепко в союзе со священством, а для предотвращения духовно-нравственных искажений этой симфонии нужно истинное пророчество. Такова идеальная установка. В современной России говорят: нам нужен Моисей (но не Урицкий), нужен Константин (но не Боровой).

Здесь мы приходим к главному отличию нашей эпохи от эпохи Константина и Феодосия: тогда была сильная Церковь, богатая святителями и преподобными, исповедниками и пророками. Тогдашняя Церковь покоряла мiр, приводя его ко Христу, дерзновенно молилась об избавлении от власти императора Юлиана Отступника и о даровании ей в защиту православного Царя. Именно святые были «колесницей Нового Израиля и конями его», увлекавшими православное Царство к Небу.

В наше время заключительного этапа всемiрной апостасии Церковь как никогда бедна на живых святых, забыла и думать о православной государственности, а лишь обслуживает наличные, антихристианские по своей природе режимы. Даже из внутрицерковной литургической жизни молитвы о православном Царстве изгнаны и заменены молитвами о наличных "властех", готовящих установление Нового мiрового порядка во главе с антихристом.

Возможно ли в таких условиях серьезно говорить о восстановлении монархии в России? Это зависит от того, удастся ли монархическому крылу в Церкви добиться исправления профевральских и более поздних апостасийных искажений. Во всяком случае, если бы вся здоровая часть Русской Церкви, не стыдясь мнения желтой прессы, исповедывала бы учение о православном самодержавии и дружно молилась о даровании его нам, надежда на его восстановление была бы, ибо невозможное человекам возможно Богу. А пока этого нет, а есть церковная молитва за промасоненные режимы, мы и получаем по вере своей.

Из необходимости здоровой истинно православной Церкви для восстановления православного Царства в России вытекает необходимость для монархиста посильно противодействовать всем отступническим, еретическим поползновениям в церковной среде. В основном это касается тех, кто надеется на возрождение монархии с помощью нынешних епископов Московской Патриархии, уповает на их особую мудрость, которая через ложь якобы приводит ко спасению и с помощью зла творит добро. К сожалению, и многие зарубежные монархисты заняли в принципиальном церковном споре позицию нейтралитета: мы, мол, выше юрисдикции, - оставив немногих "правых" апологетов Зарубежной Церкви изнемогать в неравной борьбе. Тем самым была предоставлена возможность вмешаться апологетам "левым" - принципиальным врагам монархии, которым удалось в немалой степени скомпрометировать Зарубежную Церковь перед патриотической общественностью в России. Думается долг зарубежных монархистов - защитить свою Мать-Церковь, а также по-отечески и по-братски убеждать своих единомышленников в России в пагубности их приверженности к нынешним руководителям Московской Патриархии, которые неизбежно предадут их при первом же удобном случае.

Л.А. Тихомиров отмечал главные недостатки византийской монархии: неизжитая связь с республиканским цезаризмом, недостаток династичности и легитимности. Все это так и было. Была прогнившая бюрократия, но не было таких опор, как социальная база и единая нация. Все это еще в более ужасном виде представлено сейчас в России. Но при этом Тихомиров не отмечает главного, что подчеркивает архим. Константин, а именно, что при всех этих язвах византийский Престол играл роль удерживающего мiровое зло и пришествие антихриста. А ведь нам нужен именно "Удерживающий", а не просто чистая монархия.

Остатки традиций цезаризма, при которых Император сосредоточивал в своих руках все управительные функции, в условиях возрождения России даже необходимы и могут помирить с такой монархией тех русских патриотов, которые, следуя традиции Ильина, видят выход в установлении сильной переходной авторитарной власти - национальной диктатуры.

Династичность есть средство для наилучшего преемства царской власти, обеспечивающее ей спокойное существование в течение длительного периода, но не есть самоцель. Согласно пророчествам последних русских святых, православное Царство, если оно и будет даровано России, то лишь на малый период времени перед концом мiра, а потому и не потребует династичности. Почти все святые византийские Императоры (Феодосии, Маркиан, Лев и Юстиниан) были, по выражению Тихомирова, «из мужиков», не имея предками не только венценосцев, но и просто лиц благородного сословия. Формальная легитимность, поставленная выше духовного содержания монархии, даже вредна, ибо может привести к установлению лжемонархии.

С НАМИ БОГ!
КТО ТАКОЙ МОНАРХИСТ?

С давних пор многие мыслители пытались ответить на вопрос - что такое монархия? Лучше она или хуже республики? От Бога она или от людей? За этими глобальными вопросами остался в тени простой вопрос - монархист, каков он? Хотел бы подчеркнуть - не монарх, а именно монархист!

Мышление большинства людей стереотипно: то есть они не вырабатывают свои взгляды на основе каких-то данных и своих рассуждений (три способа получения истины: эмпирика, логика, Божественное Откровение), а принимают их на основе того образа, с которым их мышление ассоциирует данное понятие.

Для того чтобы немного пояснить, приведу пример. Волк, какой он? Большинство, наверняка, представили тощего серого волка из воспоминаний, сформированных виденными в детстве мультиками. Причем, скорее всего, волка представили в лесной чаще. Таков стереотип. Он вырабатывался годами: через рисунки, через мультфильмы. В действительности же, волк только на крайней степени истощения выглядит столь худым, как его изображают. В лесных чащах волки не живут, а предпочитают степную местность, где больше добычи.

Аналогично и с монархистом. Из книг, преимущественно советских, из твердо заученных (не осознанных, а именно заученных) формулировок научно-диалектического материализма Маркса с его формационно-классовым подходом выработалось определенное ви дение монархиста. На основе классового подхода - это аристократ, представитель высшего, правящего состояния. Наше мышление начинает рисовать высокого худощавого мужчину лет сорока, с красивою рукою с длинными розовыми ногтями, кажущуюся еще белее "от снежной белизны рукавника" (Тургенев), "волосы у него с проседью, одет он во все серое, он кавалер нескольких орденов, у него высокий лоб, орлиный нос, и лицо его не лишено известной правильности черт" (Стендаль), усы, пенсне, французское prononciation… Этакий Павел Кирсанов Тургенева или господин де Реналь Стендаля.

С другой стороны, оппоненты монархии не могли игнорировать многомиллионных членств в монархических партиях начала прошлого века. Поэтому нужно было повесить как можно больше ярлыков, насколько возможно, создать непритягательный образ: необразованный погромщик, одетый в оборванные и поношенные вещи, двумя словами - спившийся пройдоха (сравните с карикатурами Лансере или Соколова). Высокий лоб, узкие и маленькие глаза, расплывшиеся черты лица, щетина, маленький нос - это не идейный враг коммунизма или либерализма (смотря от эпохи), а совращенный чуждыми трудовому народу элементами (аристократами, смотрите абзацем выше) криминалитет и необразованный пролетариат.

Я бы хотел особо обратить ваше внимание на то обстоятельство, что в подсознании русского народа, воспитанного советской школой, при слове "монархист" возникают именно такие ассоциации. Почему же они создавались, и почему их две? Ответ прост: чтобы оттолкнуть массы от монархии уже на подсознательном уровне. Оклеветать монарха не так легко, хотя и это делалось в советское время (да и сейчас делается) с завидной регулярностью. Поэтому действуют на заложенную в подкорку головного мозга поговорку: скажи мне, кто твои друзья, и я скажу тебе, кто ты! Нужно было опорочить монархистов. Вот они, те, кто собираются вокруг Престола! Неужели ты, порядочный и честный труженик, хороший семьянин, захочешь стать в одну шеренгу с ними?

Эта цель всегда достигается в виде карикатур, говорящих образов: сразу же вспоминается карикатура из "Крокодила" - царь сидит на шее рабочего, поп в это время вынимает у него из кармана деньги, а "нетрудовой элемент" погоняет нагайкой. Такие образы надолго запоминаются. Когда их воспринимают как бесспорное, когда им верят, то не задумываются об их истинности или правдивости. Поэтому монархисты сегодня ведут борьбу не столько с идеологией либерализма или коммунизма, сколько с теми ярлыками, которые на них самих повешены либералами и коммунистами.

Почему образов два? Чтобы укрепить неприятие к монархическому движению. Эти образы обостряют наиболее низменные чувства человека: зависть и презрение. К человеку, изображенному в первом образе, воспитанный на коллективизме рабочий испытывает зависть ("ишь, богатеев развелось!"), а ко второму - презрение ("сборище ленивых тунеядцев!"). При этом хочет того человек или нет, но его мышление создает комбинированный стереотип - ассоциацию. Скажем, когда Петрову говорят, что Иванов монархист, Петров представляет не аристократа и не погромщика (если, конечно, он лично с Ивановым не знаком), а человека, к которому Петров привык испытывать презрение и нелюбовь, то есть плоды двух исследованных нами образов. Если же Петров знает Иванова, причем знает его с хорошей стороны, то реакцией у Петрова станет недоумение, поскольку сознание придет в противоречие с рисуемыми бессознательным образом. По Фрейду, конфликт ego и id.

С тем, что неприятие к монархии обусловливается не сознательными доводами, которые есть у человека, а именно бессознательными ассоциациями приходится согласиться, исходя из практики монархической пропаганды. Наиболее действенными оказываются не направленные на поиск положительных сторон монархии аргументы, а аргументы, направленные против образов, на которые мы ранее указали. Допустим, просто шок вызывают у собеседника-немонархиста сведения о том, что монархистами были Менделеев и Булгаков. Уважение к этим личностям порождает у Петрова скорее желание как-то разобраться в этом вопросе, чем отторжение, как было в случае с неизвестным ему Ивановым.

Каков же на самом деле монархист?

Начнем с версии Ивана Солоневича - русский крестьянин: от природы труженик и консерватор. Как пишет по этому поводу Солоневич: "Основные признаки русской народной психологии - это политический консерватизм и волевое упорство" ("Диктатура слоя"). Такой же теории придерживался Константин Победоносцев. При всем глубоком уважении к Солоневичу и Победоносцеву даже из их цитат видна их же неправота и подмена ими понятий - смешение терминов консерватизм и традиционализм. Часто эти понятия путаются. Монархизм - это наиболее последовательная, ортодоксальная и чистая концепция традиционализма. Монархизм является консерватизмом только тогда, когда в обществе царят традиционные ценности. Если же общество ушло от них (как это произошло у нас в России), то консерватизм и традиционализм перестают быть синонимами и превращаются в антонимы.

Исторически прикладное понятие о традиционализме зарождается в Испании в ходе карлистских войн. Карлисты выступали под лозунгом: "?Dios y fueros!" - "Бог и привилегии!". Их идеалом были традиционные ценности испанского народа: католичество, абсолютная монархия (Rey netto), традиционные привилегии (хотелось бы подчеркнуть особо, что ими обладали все сословия, в том числе и крестьяне - в форме различных сервитутов). В 1840 г. карлистские войны завершились поражением карлистов, но процесс формирования двух основных течений продолжился: в 1854 г. началась Четвертая революция в Испании, приведшая к власти генерала О"Доннеля. В период между Четвертой и Пятой революциями (1856-1868 гг.) власть попеременно была то у либерального правительства (О"Доннель), то у традиционалистов (генерал Нарваэс).

Таким образом, сформировалось представление о традиционализме, как одной из ветвей консерватизма (партия Нарваэса называлась Консервативной). Это не совсем так, как мы уже отмечали, хотя классический подход именно таков. Неоконсерватизм, как и либеральные и социал-демократические концепции, выступает за поступательную модернизацию общества по пути утверждения либеральных ценностей, что мы можем видеть на примере Евросоюза в виде Баррозу или Петеринка. Традиционализм представляет альтернативу как консерватизму в смысле слепой консервации старых порядков, как это было в Империи Цин, так и либерализму, ибо традиционализм выступает за развитие, прогресс, но на основе принципиально иных ценностей - традиционных ценностей общества. Тех ценностей, которые формировались у нации веками, тех ценностей, которые каждый ребенок усваивает сызмальства с молоком матери. Таковыми являются: традиционная для этой нации религия, обычаи и традиции, жизненный уклад.

Консерватизм - вера тому, что есть; традиционализм - верность традиции. Крестьянство - консервативная общность людей. Приученные к колхозам, отученные работать с желанием крестьяне неохотно отказываются от этого плохого обычая - надеяться на кого-то. Крестьянин не является монархистом априори, потому что он крестьянин или русский крестьянин. И ссылки на шуанов Вандеи или крестьянство, приведшее к власти Наполеона III, неосновательны. Тогда это была правда, но для сегодняшней России это фикция, ни чем не подтверждаемая. Тех мужиков, о которых писал Солоневич, нет более.

Поэтому образ монархиста в виде русского мужика неверен. В этом глубокое заблуждение соборников, которые пытаются достучаться до глубин деревенской души. В минувшем году мне пришлось участвовать в организованном монархистами во Владимирской области крестном ходу. Он проходил в историческом месте, где теперь деревня. Когда монархисты-горожане стали под хоругвями идти крестным ходом, поя "Царю Небесный", "Достойно есть" и "Боже, Царя храни!", ничего, кроме недоумения, лица сельских обывателей не выражали.

Думаю, что, пытаясь выявить образ монархиста, нам нужно исходить не из классового или формационного подхода, ибо они априори направлены против монархии, а из личностного подхода: выявить качества, присущие настоящему монархисту, и в них разглядеть его подлинный образ. Образ монархиста, ибо это категория политическая, и она определяет отношение к: 1) вере; 2) праву; 3) государству и Государю; 4) обществу; 5) личности.

Монархист - человек верующий. Он верит в Бога, но он не монах. Монархиста не нужно и даже нельзя изображать в рясе. Священники и иноки могут, а как писал св. мученик Владимир, митрополит киевский (†1918), даже должны быть монархистами, но это не есть их главная сущность. Сущность инока - посвящение Богу, смирение своей воли волей Божией. Инок отдает себя всецело, стремясь к совершенству. Монархист - это категория государственная. Он не столько стремится быть совершенным, сколько знает, где есть совершенство, в Ком оно заключено, и старается, в силу греховности человеческой природы, не быть личностью аморальной. Он верит, но не отрекается от мира. Он живет в миру и работает для наиболее благоприятного устройства земного царства. Его стихия - стремление к прогрессу. Но прогресс он понимает так, как его описывал Даль - духовное развитие. Монархист видит истину, но он лишь обыватель в сравнении с иноком. Он живет по заповедям, но, с точки зрения Церкви, не стремится к совершенству, ибо служение монархии есть форма его призвания, замысел, который сотворил о нем Господь. Церковное же совершенство невозможно без отказа от мира. Светские лица прославляются несравненно реже, нежели лица духовные. Это еще одно глубокое заблуждение соборников. Они хотят из жизни сделать монастырь, не понимая или не желая понять, что это не только бессмысленно, но и противно самой сущности христианства. Христианство - жизнь по Богу, жизнь в Боге, но для каждого она своя: вспомните свв. Константина, Маврикия, Филарета, Юстиниана и др.

Отношение монархиста к праву - вопрос долгий и тяжелый. Ему посвящается многочисленная литература. Наиболее яркое исследование в этой области - "О монархии и республике" Ильина. В рамках статьи без доказательств приведем некоторые ключевые аспекты этой проблемы - проблемы монархического правосознания. Поясним, что правосознание - это то, что мы вкладываем в понятие права, каким мы видим право. Для монархического правосознания характерна идея справедливости. Достаточно сказать, что монархизм, как наиболее естественная политическая идеология, теснейшим образом связана с естественными сущностными характеристиками явлений. Во многих языках слово право происходит именно от слова правда, справедливость: в латыни право - ius , а справедливость - ius titia; в немецком - Recht и Gerecht igkeit; в русском - прав о и справ едливость и др. Важным для монархиста является то, что он видит справедливость, понимаемую им, как сущность права, в ранге и обоснованном неравенстве. Следует особо обратить внимание на слово "обоснованный". Чувство ранга заключается в том, что монархист желает лучшему - лучшее, открывает для него простор для деятельности и самореализации на благо обществу и государству. Обоснованность привилегий является условием их существования. Привилегии даются способным ими воспользоваться людям: и овому убо даде пять талант, овому же два, овому един, комуждо противу силы его (Мф. 25,15). Понимание того, что Господь разделил девять талантов между тремя рабами не поровну, на чем настаивают демократы, является сущностной отличительной чертой монархиста. Глубокое понимание справедливости этой библейской истины является его духовным наполнением.

В отношении государства монархист является творящим субъектом, а не объектом воли монарха, на что указывает тот же Ильин, о чем пишет Солоневич в "Народной монархии", а Тихомиров в "Монархической государственности". Ценность монархиста в отношении к государству как нельзя точнее объяснил министр иностранных дел при Николае II граф Ламздорф: говорить монарху что думаешь, пока он не принял решения, и исполнять приказанное, когда приказ поступил. Монархист - это подлинный помощник и товарищ для монарха. Подданство - это связь монарха и индивида, но сущностной характеристикой этой связи является любовь. Нельзя быть монархистом, не испытывая к монарху любви, а любовь - это не потакание, а забота. Монархист заботится о монархии, потому что монарх для него - олицетворение государства, в нем воплощена, персонифицирована государственная идея.

Монархист любит родину, ибо монархическая идея сугубо национальна. Невозможно создать "монархический интернационал" в долгосрочной перспективе. Монархист нацелен на свое Отечество, оно ему дорого. Ему чужды понятия космополитизма и превознесение себя над обществом. Индивид реализовывает себя, действуя в своих интересах на благо интересов общественных.

Каждый человек индивидуален: его нужно понять и осознать. К нему нужно найти свой особый подход. Нельзя межличностные отношения свести к пустым математическим формулам. В реальной жизни даже математика оказывается лишенной значимости. Сфера ее применения в реальной жизни - физика и химия, а эти науки сплошь полны различных поправочных коэффициентов, которые должны сгладить "идеальные шероховатости" математических формул. Так и тем более так дела обстоят и в науках общественных. Личность тем и ценна, что она личность, что в ней, лишь Единому Богу ведомым способом соединены уникальные и неповторимые качества. В этом уважении к личности можно найти всю глубину монархиста, как человека. Честь (внутреннее нравственное достоинство человека, доблесть, честность души и чистая совесть) и благородство (поступки, поведение, понятия и чувства, согласные с истиной и нравственностью) определяют внутренний мир монархиста. По сути своей, если мы хотим написать портрет монархиста, то воплотить мы должны именно эти качества - честь и благородство. Чувство ранга неизбежно приводит к социальной дифференциации, и это правильно. На вершине монархической системы состояний находится дворянство, причем дворянство не кастовое, а дворянство качественное. Качествами же дворянства являются именно честь и благородство. Они не могут существовать вне Бога, ибо без Бога нет совести, нравственности и, главное, Истины. Они не могут существовать без ранга, ибо ранг определяет и вознаграждает доблесть, честность и порядочность. Они не могут существовать без уважения к другому - ибо без него нет уважения к самому себе .

Вот он портрет монархиста, портрет монархиста теоретического, но реального. Реальность заключается в том, что монархист не только тот, кто соответствует этим качествам, но и тот, кто стремится им соответствовать. Монархиста от республиканца в повседневных оценках отличает всего одна черта, которая является следствием того внутреннего мира, который мы сегодня исследовали. Монархист видит в другом человеке личность, брата, поэтому общество для него семья. Республиканец видит в другом человеке индивида, поэтому общество для него коллектив. Dixi.

Антон ЛЮБИЧ
Соратник РИС-О
Минск
Февраль 2005 г.

Абсолютные монархии, с неограниченной властью монарха

Конституционные монархии, в которых монарх обладает законодательной властью

Конституционные монархии, в которых законодательная власть принадлежит парламенту

Государства-члены Содружества Наций, признающие в качестве номинального главы государства монарха Великобритании

В списках представлены монархии на 1 января 2011 года. Отдельным списком представлены доминионы - монархии - бывшие английские колонии, в которых главой государства является королева (король) Великобритании.

В РоссииОрганизации и партии, выступающие за возрождение монархии в России: «Всероссийский Монархический Центр», «Российское Монархическое общественное Движение», «Российский Имперский Союз-Орден», «Память», «Союз Русского Народа», «РНЕ» (газета «Евпатий Коловрат» № 48), «Чёрная сотня», Ячейки Национал-Синдикалистского Наступления. Популяризация монархических идей содержится в «Проекте РОССИЯ», «Русской Доктрине» и в программе общественного движения «Народный собор». Сегодня среди монархистов в России нет единого мнения относительно того, кто имеет права на российский престол и c помощью каких юридических процедур возможно возвращение к монархии. В российском монархическом движении можно условно выделить кириллистов, соборников, легитимистов-центристов. Основное различие между ними заключается как в отношении к проблеме престолонаследия, так и в преемственности национального права. «Кириллисты» признают права на престол за потомками Великого Князя Кирилла Владимировича - двоюродного брата Николая II. В настоящее время это Великая Княгиня Мария Владимировна и её сын Георгий Михайлович. Права этой ветви дома Романовых на российский Престол «кириллисты» обосновывают законом Российской империи о престолонаследии и Соборной клятвой 1613 года. В противовес им, «соборники» указывают, что за прошедшее с 1917 года время обстоятельства поменялись настолько кардинально, что сейчас уже нельзя руководствоваться данными законами. Основываясь на том, что в 1905 году Николай II намеревался лишить Кирилла Владимировича всех прав члена Императорской фамилии (включая права на наследование Престола), а также на поведение Кирилла Владимировича во время Февральской Революции, когда он демонстративно прикрепил красную ленточку, «соборники» не признают за его потомками прав на престол и полагают необходимым созыв Всероссийского Земского Собора, который определит новую династию. Легитимисты-центристы, в основном представители Всероссийского Монархического Центра и др., к которым относятся, как правило, профессиональные российские юристы, историки, философы, прежде всего указывают на необходимость восстановления работы Всероссийского учредительного собрания, которое определит форму правления и решит вопрос правопреемства российского национального законодательства. Прежде чем поднимать вопросы о каких-либо кандидатах, легитимисты-центристы убедительно считают, что необходимо в первую очередь восстановить правопреемство России и Российской Империи, решить основополагающие юридические вопросы воссоздания монархической государственности, потому как на данный момент времени Российская Федерация имеет республиканскую форму правления и престола как такового не имеет.В сентябре 2006 года Всероссийский центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ) провел опрос на указанную тему. Вопрос о восстановлении монархии считают актуальным 10 % опрошенных. Примерно столько же (9 %)считают монархию оптимальной для России формой правления. В случае всенародного голосования по данному вопросу, 10 % опрошенных отдали бы свои голоса в пользу монархии, 44 % проголосовали бы против, 33 % проигнорировали бы референдум. При этом, в случае, если на трон будет претендовать «достойный кандидат», в пользу монархии высказываются до 19 % опрошенных, ещё 3 % - сторонники монархии, уже определившиеся с личностью монарха.В целом, монархические настроения сильнее среди лиц с высшим и незаконченным высшим образованием, чем среди лиц со средним и незаконченным средним; сильнее у москвичей и петербуржцев, чем у жителей других городов.В 2009 году один из ведущих американских центров изучения общественного мнения Pew Research Center провел социологическое исследование, приуроченное к 20-летию падения Берлинской стены. Как сообщается, до 47 % опрошенных россиян согласились с тезисом, что «для России естественно быть империей». На постсоветском пространствеНаиболее сильны монархические тенденции в Закавказье. В Грузии монархические традиции восходят к периоду эллинизма. Династия Багратионов оставили в народном сознании доброе наследие, которое длится в Грузии даже в современную эпоху. Качества и символы, связанные с монархией Багратиони сыграли решающую роль в становлении грузинской нации и последующее строительство национальной истории. Монархизм в Грузии имеет глубокие корни. 8 февраля 2009 года в столице Грузии Тбилиси, в соборе св. Троицы состоялось венчание представителей двух ветвей царского рода Багратиони - Давида Багратиони-Мухранского и Анны Багратиони-Грузинской (Картли-Кахетинской). Нынешний президент Грузии Михаил Саакашвили нередко заявлял о своей принадлежности к роду Багратиони по женской линии.В Беларуси политические организации, имеющие цель свергнуть или изменить существующий конституционный строй (в том числе монархические), официально запрещены. По мнению ряда аналитиков, предпосылки к переходу к конституционной монархии и практические шаги в этом направлении наблюдаются в Литве.В ЕвропеПочти во всех европейских республиках, когда-либо бывших монархиями, существуют и имеют некоторое влияние монархические партии. В то же время в европейских монархиях есть сильные республиканские тенденции.В Великобритании ряд социалистических организаций предлагают упразднить должности короля/королевы и Принца Уэльского и ввести должность президента, переименовать Соединённое Королевство Великобритании и Северной Ирландии в Британскую Федерацию.В Испании также существуют партии, которые предлагают вынести на референдум вопрос о восстановлении республики.В Швеции сильны республиканские настроения как в левых, так и в центристских кругах. Во многих странах, которые с момента образования до настоящего времени были республиками (Швейцария, Словакия, Сан-Марино), вопрос о введении монархической формы правления не ставится.