Матерь человеческая

Великая Отечественная война - тяжелейшее из всех испытаний, какие когда-либо выпадали на долю нашего народа. Ответственность за судьбу Родины, горечь первых поражений, ненависть к врагу, стойкость, верность отчизне, вера в победу - все это под пером разных художников отлилось в неповторимые прозаические произведения.

Теме войны нашего народа с фашистскими захватчиками посвящена книга Виталия Закруткина "Матерь человеческого", написанная практически сразу после окончания Великой Отечественной войны. В своей книге автор воссоздал образ простой русской женщины, преодолевшей страшные удары судьбы.

В сентябре 1941 года гитлеровские войска далеко продвинулись в глубь советской территории. Многие области Украины и Белоруссии оказались оккупированными. Остался на занятой немцами территории и затерянный в степях хуторок, где счастливо жили молодая женщина Мария, её муж Иван и их сын Васятка. Но война не щадит никого. Захватив ранее мирную и обильную землю, фашисты все разорили, спалили хутор, угнали людей в Германию, а Ивана и Васятку повесили. Одной Марии удалось спастись. Одинокой, ей пришлось бороться за свою жизнь и за жизнь своего будущего ребенка.

Страшные испытания не сломили эту женщину. Дальнейшие события повети раскрывают величие души Марии, ставшей воистину Матерью человеческой. Голодная, измученная, она совершенно не думает о себе, спасая девочку Саню, смертельно раненную фашистами. Саня заменила погибшего Васятку, стала частичкой той жизни Марии, которую растоптали фашистские захватчики. Когда девочка умирает, Мария едва не сходит с ума, не видя смысла своего дальнейшего существования. И все же она находит в себе силы для того, чтобы жить. С большим трудом преодолевая горе.

Испытывая жгучую ненависть к фашистам, Мария, повстречав раненого молодого немца, исступленно кидается на него с вилами, желая отомстить за сына и за мужа. Но немец, беззащитный мальчик крикнул: "Мама! Мама!" И сердце русской женщины дрогнуло. Великий гуманизм простой русской души предельно просто и ясно показан автором в этой сцене.

Мария ощущала свой долг перед людьми, угнанными в Германию, поэтому стала собирать урожай с колхозных полей не только для себя, но и для тех, кто, может быть, еще вернется домой. Чувство исполняемого долга поддерживало её в тяжелые и одинокие дни. Скоро у нее появилось большое хозяйство, потому что на разграбленное и сожженное подворье Марии стекалось все живое. Мария стала как бы матерью всей окружающей её земли, матерью, похоронившей мужа, Васятку, Саню, Вернера Брахта и совсем незнакомого ей, убитого на передовой политрука Славы. И хотя она перенесла смерть дорогих и любимых людей, её сердце не очерствело, и Мария смогла принять под свой кров семерых ленинградских сирот, волею судеб занесенных на её хутор.

Так и встретила эта мужественная женщина советские войска с детьми. И когда в сожженный хутор вошли первые советские солдаты, Марии показалось, что она родила на свет не только своего сына, но и всех обездоленных войной детей мира...

Книга В. Закруткина звучит как гимн русской женщине, прекрасному символу гуманизма, жизни и бессмертия рода человеческого.

Гражданское и частное, радость победы и горечь невосполнимых утрат, общественно-патетические и интимно-лирические интонации переплетаются в этих произведениях неразделимо. И все они - исповедь об испытаниях души на войне кровью и смертью, потерями и необходимостью убивать; все они - литературный памятник неизвестному солдату.

Сентябрь 1941 года принес молодой женщине Марии невосполнимую утрату. Немецкие солдаты, пришедшие в родное село, повесили ее мужа и маленького сына. По наущению соседки Мария бежала из хутора босиком в одном платье. С кукурузного поля она скрепя сердце наблюдает как фашисты сжигают хаты, сгоняют жителей на открытое место, а затем ведут их на гибель.

Молодая женщина узнает своих односельчан, видит испуганные лица детей, хмурые лица женщин и стариков. Первым ее порывом было броситься к ним, но здравомыслие подсказало, что помочь она не может ничем. Неожиданно раздается душераздирающий крик местной девчушки Сани. Она кричит о том, что не хочет жить в Германии и предпочитает смерть рабской жизни. Ее тирада обрывается резкой автоматной очередью.

Вскоре толпа скрывается из вида Марии за холмом. Женщина надеется, что Саня может быть ранена, а не мертва, поэтому, царапая в кровь локти и колени об растущую траву, ползет к тому месту, где осталась девочка. Сердце подростка еще бьется и Мария, взяв девочку на руки, изо всех сил бежит обратно в кукурузу. На рассвете девочка умирает на руках молодой женщины, и та, считая своим долгом похоронить Саню, начинает копать ей могилу.

Израненные о землю руки не останавливают Марию, воспоминания об умершем сыне и еще не родившемся ребенке, которого она носит под сердцем, дают женщине силы закончить начатое дело. На закате женщина, истощенная слезами и нелегкой работой, хоронит юную девочку.

За ночь, которая показалась измученной Марии очень долгой, вражеские войска прорвали линию обороны советской армии и стали удаляться от хутора. Всех оставшихся в живых жителей они уводили с собой.

Жажда и сильный голод вынуждают Марию выйти из своего укрытия и отправиться в сожженный хутор. По дороге к ней прибивается местная собачка и несколько оставшихся в живых коров. Дом, в котором жила Мария, оказывается сплошным пепелищем, единственным неповрежденным строением остается погреб. Открыв его, женщина неожиданно обнаруживает внутри раненого немецкого мальчишку солдата. Ослепленная ненавистью и жаждой мести, Мария готова была убить фашиста, но слово мама, внезапно вырвавшееся из его уст, заставило женщину остановиться. Материнские чувства берут верх над остальными мыслями и эмоциями, и русская женщина начинает выхаживать парня. Вместе с тем она начинает ухаживать за остатками скота, убирать поле и приводить в порядок сожженный хутор.

Несмотря на приложенные Марией усилия юный немец все же умирает, и несчастная женщина вновь остается одна. Но ей некогда предаваться унынию. Она осознает свой долг перед односельчанами, угнанными в далекую Германию, и решает ради себя и них собирать урожай с полей. Постепенно хозяйство Марии увеличивается: к ней сходятся чудом выжившие овцы, лошади.

В один из зимних дней на границе земель родного хутора Мария находит в стоге сена семерых воспитанников детского дома, эвакуированных из Ленинграда. Поезд в котором ехали дети был обстрелян, их воспитатели погибли. Выжившие малыши долгое время брели куда глаза глядят, прячась от немецких солдат и питаясь всем, что случалось найти. Мария забирает изможденных детей к себе в подвал, кормит, отмывает от въевшейся в их тела грязи, стирает одежду.

Женщина рассказывает им о своей судьбе, прошлой жизни, погибшем сыне. Дети становятся новым смыслом ее жизни. Вскоре малыши, окруженные заботой и вниманием, начинают звать Марию мамой. Старшие девочки, отдохнув от пережитых испытаний, выходят с женщиной в поле и помогают собирать урожай. Так, новоиспеченное семейство пережило морозную зиму.

Наступает весна, оживает вокруг природа, распускаются обгоревшие деревья, а Мария чувствует скорое приближение родов. В скором времени на свет появляется долгожданный сынок Васенька.

В ожидании детей, погнавших на водопой животных, Мария выходит в сад и видит незабываемую картину. Дети выходят из леса в сопровождении советских разведчиков, прорвавшихся в тыл немецких войск. Это означает начало новой жизни, в которой не будет страха, насилия и жестокости. Простая русская женщина сумела выжить, она прошла все испытания, уготовленные ей судьбой, помогая нуждающимся и веря в лучшее будущее.

Советский писатель Виталий Александрович Закруткин с первых дней Великой Отечественной рвался на фронт. Но у него на руках была бронь. Много раз ходил он в военкомат и говорил, что не в силах «сидеть дома», когда остальные сражаются. И однажды не выдержал - ворвался к военкому в кабинет и порвал на его глазах бронь. Тот сдался и направил Закруткина военным корреспондентом в действующую армию. Писатель прошел дорогами войны от Ростова до Берлина. Война осталась навсегда в памяти и сердце Виталия Александровича. Неслучайно пришли к читателю его произведения о Второй мировой, в том числе и «Матерь человеческая».

История из истории

В основе произведения В. Закруткина «Матерь человеческая» лежат реальные факты. Автор вспоминал, что осенью 1943 года они въехали в сожженный оккупантами хутор, где не осталось ничего живого. Уже выезжая оттуда, они увидели, как из какой-то норы выскочил голый мальчонка лет четырех, а следом - молодая, одетая в лохмотья женщина. Придя в себя, она рассказала, что спряталась в кукурузе, когда гитлеровцы пришли в хутор. Вернулась, когда от него остались руины.

В перерыве между боями писатель написал рассказ «О живом и мертвом», опубликованный в 1944 году. Прошло много лет, но женщину, для которой долгие месяцы одиночества стали страшным испытанием, он не мог забыть. «Матерь человеческая» - повесть о горе и слезах, тяжких испытаниях и страданиях, которые принесла война.

Героиня повести - молодая женщина. В Гражданскую войну ее отца расстреляли белогвардейцы. Потом она потеряла мать. В Великую отечественную фашисты повесили мужа и ребенка. Спрятавшись в кукурузном поле, она осталась жива. В сожженном хуторе она не находит себе места от горя. Женщина хочет умереть, но она не одна, в ней теплится другая, «отдельная жизнь» еще не родившегося ребенка.

Сожженный хутор

«Матерь человеческая» (краткое содержание повести) начинается со вступления автора, в котором он сообщает читателю, насколько сильно потрясла его история этой женщины, что, спустя многие годы он не смог забыть встречи с ней. В сентябре 1941 года большая территория советской страны была оккупирована гитлеровскими войсками. На занятой фашистами земле оказался и затерянный в степи хуторок, где жила молодая счастливая семья. Гитлеровцы разорили и сожгли хутор. На глазах молодой женщины повесили мужа и сынишку Васятку. Спрятавшись в кукурузе, она видит, как оккупанты сжигают хаты и ведут на погибель жителей.

Из своего укрытия она смотрит на лица своих сельчан, видит испуганные детские глаза, обезумевших от горя матерей, хмурые лица стариков. Мария хочет броситься к ним, но понимает, что ничем помочь не сможет. Девчушка Саня кричит, что не хочет в Германию, лучше умереть здесь, чем жить рабской жизнью. Ее крик обрывает автоматная очередь.

Немецкий солдат

Продолжаем пересказывать краткое содержание «Матери человеческой». Вскоре толпа скрывается за холмом. Мария, раздирая в кровь локти и колени, ползет к Сане в надежде, что девочка жива. Сердце ребенка бьется едва слышно. Мария берет девочку на руки и бежит обратно в кукурузу. Рано утром Саня умирает у нее на руках. Мария считает своим долгом похоронить ребенка. Израненными в кровь руками она роет могилу. Сил придают воспоминания о сыне и неродившийся ребенок, жизнь которого теплится у нее под сердцем. На закате Мария хоронит девочку.

Ночь показалась мучительно долгой. Жажда и голод вынуждают молодую женщину выйти из укрытия и пойти в хутор. Дорогою за ней увязалась собачка и несколько коров. От домов остались пепелища. В доме Марии уцелел только погреб. Открыв его, она обнаружила внутри немецкого солдата. В кратком содержании «Матери человеческой» сложно передать, насколько сильна была ненависть к оккупантам у женщины, потерявшей сына и мужа. Мария исступленно кидается на фашиста с вилами. Но немец, совсем мальчишка, кричит: «Мама! Мама!». И сердце женщины-матери дрогнуло. Молодая женщина начинает ухаживать за раненым.

Смысл жизни

Молодой немец все же умирает, и Мария остается совершенно одна. Она осознает долг перед угнанными в Германию односельчанами и собирает с полей урожай. Не только для себя, но и для тех, кто может вернуться домой. Чувство долга и надежда поддерживали ее одиночество. К ее жилищу приходят чудом уцелевшие лошади и овцы.

В один из зимних дней Мария находит в стогу сена полузамерзших детей. Их детский дом эвакуировали, но поезд разбомбили фашисты. Семь чудом уцелевших малышей прятались от немецких солдат и шли куда глаза глядят. Пересказ краткого содержания «Матери человеческой» продолжим тем, что молодая женщина уводит детей к себе. Мария несчастных детей отмыла, накормила, одела. Они стали для нее смыслом жизни.

Новая жизнь

Вскоре, окруженные заботой малыши, начинают звать Марию мамой. Те, что постарше, помогают ей собирать урожай. Морозная зима осталась позади. Весной у Марии рождается сынок Васенька. Женщина вышла в сад и увидела, как из леса выходят ее дети в окружении советских разведчиков.

Вокруг оживала природа. Обгоревшие деревья возвращались к жизни. И для Марии это было началом новой жизни. Жизни без страха, жестокости и насилия. Трогателен финальный эпизод произведения В. Закруткина «Матерь человеческая»: советский командир опустился перед молодой женщиной на колени и прижался щекой к ее руке. Мария совершила великий подвиг - подвиг материнства, истоки которого были в милосердии, в вере и в великом материнском сердце.

Вторая мировая война - тяжелейшее испытание, которое выпало на долю нашего народа. Верность отчизне, ненависть к врагу, вера в победу и стойкость помогали выживать в нечеловеческих условиях. Сотни писателей посвятили свои произведения, в которых неразделимо переплелись горечь поражения и радость победы, любовь и ненависть, верность и предательство, военной теме. «Матерь человеческая» звучит как гимн женщине - символу жизни и бессмертия рода человеческого.

В. Закруткин - повесть «Матерь человеческая». В осно­ве повести «Матерь человеческая» лежит реальный факт. «Ран­ней осенью 1943 года, - вспоминает автор, - мы покинули забитую войсками дорогу и поехали по степи, все больше уда­ляясь от магистральной дороги… В полдень мы въехали в чер­ные развалины какого-то сожженного гитлеровцами хутора. На хуторе не было ничего живого… Мы уже приблизились к выезду из руин, как вдруг из какой-то темной норы выскочил голый мальчишка лет четырех, а следом за ним из этой же норы выползла едва прикрытая лохмотьями молодая женщи­на. Мы подняли плачущую женщину, и она, придя в себя, рас­сказала нам все, что ей пришлось пережить среди развалин родного хутора. Ей посчастливилось спрятаться в кукурузе. Вернулась она, когда сожженный хутор был пуст. Поселилась в уцелевшем погребе…». Тогда же, в перерыве между боями, Закруткин написал рассказ «О живом и мертвом», который был напечатан в 1944 году. Спустя много лет он решил напи­сать повесть об этой женщине. Так появилась «Матерь чело­веческая».

«Матерь человеческая» - это повесть о тяжких испыта­ниях, которые приносит человеку война, о горе, слезах, стра­даниях. Одновременно это произведение о великой русской женщине, ее душевной силе, ее мужестве, терпении и любви.

Очень важным эпизодом становится в повести встреча ге­роини с раненым немцем, Вернером Брахтом. Она не смогла убить его, испытывая чувство жалости и сострадания. Убить раненого, юного, беззащитного мальчишку - значит стать вровень с фашистами, убившими ее семью. Это шло против природы, против высшей справедливости. Этот немецкий мальчик увидел в ней мать, и героиня стала названой матерью своего врага, вступила на путь утешительницы, заступницы. Образ Марии в этой сцене обретает символическую глубину, глобальность, соотносясь с образом Богородицы. И не слу­чайно к ней возвращаются уцелевшие на хуторе голуби - сим­вол святости в христианской традиции. Мария ухаживает за раненым немцем, а когда он умирает, хоронит его.

Важным этапом в жизни героини становится ее встреча с детьми, которых она нашла в копне сена на хуторском поле. Оказывается, дети были эвакуированы из Ленинградского детского дома. С появлением на хуторе детей Мария словно оживает, возвращается к самой себе. Теперь нужно много ра­ботать, как-то устроиться для того, чтобы спасти детей, по­мочь им выжить. Настоящим счастьем становится для нее рождение собственного ребенка.

Матерь Человеческая

Эту женщину я не мог, не имел права забыть.

Нелегкая ее жизнь, чистая душа, характер, глубокий и добрый, наконец, то, как в полном одиночестве пережила она те страшные месяцы, которые стали для нее великим испытанием, - все это было мне известно, и я не забывал ее. Но потом отмеченные кровавыми боями последние годы войны, трудные походы по чужим землям, ранение, госпиталь, возвращение в разоренную врагами родную станицу, потеря близких, дорогих моему сердцу людей стерли, размыли в памяти образ этой женщины, и черты ее забылись, словно растаяли в белесой пелене утреннего тумана над захолодавшей осенней рекой...

Прошли годы... И вот однажды в древнем прикарпатском городе, куда я приехал по просьбе старого фронтового друга, мне вдруг вспомнилось все, что я знал о женщине, которую не смел забыть.

Получилось это так. Каждое утро, до восхода солнца, я выходил на прогулку: бродил по пустынным аллеям векового парка, медленно поднимался по крутому склону высокого холма, который местные жители именовали Княжьей горой. Там, на вершине холма, присев на железную скамью, я любовался старым городом. Озаренный желто-розовыми солнечными лучами, повитый легкой, призрачной дымкой, город являл собой живую картину человеческой жизни на протяжении семи веков; руины древних замков, полуразрушенные стены монастырей, украшенные позолотой иезуитские, бернардинские и доминиканские костелы, ветхие деревянные церквушки и мрачные соборы, островерхие, крытые красной черепицей дома и остатки тронутых мшистой прозеленью пороховых башен, узкие, кривые переулки и широкие площади, бронзовые статуи на гранитных постаментах, радужные фонтаны, парки и кладбища - запечатленные многими людскими поколениями памятники их жизни - вызывали молчаливое раздумье, мысли о вечном, неотвратимом течении времени...

Неподалеку от скамьи, на которой я обычно сидел, рос раскидистый клен, а у клена белела ноздреватая, источенная дождями каменная ниша. В нише стояло изваяние мадонны с младенцем на руках. И мадонна и пухлощекий ее младенец были ярко и грубо раскрашены масляной краской. На темноволосой голове мадонны красовался серый от пыли восковой венок, а у ног ее, на каменном карнизе, постоянно лежали свежие, обрызганные водой живые цветы: белые и алые гладиолусы, светло-голубые флоксы, несколько зеленых веток папоротника.

Цветы приносили двое дряхлых стариков - мужчина и женщина. На вершине Княжьей горы они появлялись раньше меня, клали цветы к подножию мадонны и, прижавшись друг к другу, подолгу стояли молча. Чаще всего я видел лишь их согбенные спины и низко опущенные седые головы. Какое горе согнуло этих бедно одетых людей, о чем они просили каменную мадонну кто знает? Может, они потеряли любимого сына или, скошенная неизлечимой болезнью, умирала их единственная дочь? А может, кто-то жестоко обидел беззащитных стариков, или остались они, никому не нужные, без кровли и без куска хлеба? Широким и глубоким, как море, бывает горе людское, и чаще всего остается оно немым...

Свершив свою безмолвную молитву, старики каждый день проходили мимо моей скамьи и ни разу на меня не взглянули. А я после их ухода долго смотрел на раскрашенную мадонну, и странные мысли одолевали меня.

"Тебя, женщину по имени Мария, люди назвали матерью божьей, - думал я. - Люди поверили, что ты, непорочная, родила им спасителя-бога, принесшего себя в жертву и распятого за людские грехи. И люди сложили в твою честь песнопения-молитвы и стали именовать тебя владычицей и госпожой, без искуса мужеска зачавшей, присноблаженной, невестой неневестной. Богородительница, царица небесная, приснодева, пречистая, источник живота родшая, богоизбранная, предстательница, заступница благодатная, богоневестная матерь - так называют тебя люди. Они построили тебе великолепные храмы, и самые великие художники мира украсили эти храмы твоим изображением. Голову твою и голову твоего младенца-сына окружили сияющим нимбом святости. Искусные златокузнецы и мастера-бриллиантщики одели тебя и сына драгоценными ризами икон. Лик твой, дева Мария, запечатлели на храмовых хоругвях, на бармах - царском оплечье, в священных книгах и гравюрах, и рыцари-крестоносцы и полководцы-воители, отправляясь на битву, преклоняли колени перед тобой. Именем твоим отцы-инквизиторы судили мужчин и женщин, именуя несчастных еретиками-отступниками и живьем сжигая их на кострах..."

В густых ветвях клена тенькала синица, пестрые дрозды носились среди пихт и сосен. Золотыми отсветами солнца переливался, мерцал внизу древний город. В небесной синеве плыли редкие белые облака.

Неподвижными, кукольными глазами смотрела мадонна на меня, на деревья, на город. У ее ног лежали оставленные стариками цветы, и от них струился еле уловимый, грустный, легкий запах увядания.

"За что, женщина, люди поклоняются тебе? - мысленно спрашивал я, всматриваясь в бледно-желтое лицо мадонны, в кукольные глаза ее. - Ведь ты никогда не жила на свете. Ты выдумана людьми. А если даже ты была, Мария, то что тобой свершено в жизни и чем заслужила ты поклонение? Если верить евангелистам, ты вышла замуж за плотника, неизвестно от кого родила сына и потеряла его, распятого на кресте. Смерть сына - тяжкое, неизбывное горе для матери. Но разве нет на земле матерей человеческих, испытавших более страшные удары судьбы, чем те, которые ниспосланы были тебе? Кто же измерит их горе? Кто исчислит все их утраты? Кто им воздаст за их неустанный труд, за любовь к людям и милосердие, за материнское терпение, за пролитые ими слезы, за все, что пережили они и свершили во имя жизни на любимой ими нелегкой земле?"

Так думал я, всматриваясь в раскрашенное лицо каменной девы Марии, ив этот миг вдруг вспомнил женщину, которую не смел, не имел права забыть. Однажды, в годы войны, наши пути с ней случайно пересеклись, и теперь, спустя много лет, я не могу не рассказать о ней людям...

В эту сентябрьскую ночь небо вздрагивало, билось в частой дрожи, багряно светилось, отражая полыхавшие внизу пожары, и не было на нем видно ни луны, ни звезд. Над глухо гудящей землей громыхали ближние и дальние пушечные залпы. Все вокруг было залито неверным, тусклым медно-красным светом, отовсюду слышалось зловещее урчание, и со всех сторон наползали невнятные, пугающие шумы...

Прижавшись к земле, Мария лежала в глубокой борозде. Над ней, едва различимая в смутном полумраке, шуршала, покачивала высохшими метелками густая чаща кукурузы. Кусая от страха губы, закрыв уши руками, Мария вытянулась в ложбине борозды. Ей хотелось втиснуться в затвердевшую, поросшую травой пахоту, укрыться землей, чтоб не видеть и не слышать того, что творилось сейчас на хуторе.

Она легла на живот, уткнулась лицом в сухую траву. Но долго лежать так ей было больно и неудобно - беременность давала о себе знать. Вдыхая горьковатый запах травы, она повернулась на бок, полежала немного, потом легла на спину. Вверху, оставляя огненный след, гудя и высвистывая, проносились реактивные снаряды, зелеными и красными стрелами пронзали небо трассирующие пули. Снизу, от хутора, тянулся тошнотворный, удушливый запах дыма и гари.

Господи, - всхлипывая, шептала Мария, - пошли мне смерть, господи... Нет у меня больше сил... не могу я... пошли мне смерть, прошу тебя, боже...

Она поднялась, стала на колени, прислушалась. "Будь что будет, подумала она в отчаянии, - лучше помереть там, со всеми". Подождав немного, оглядываясь по сторонам, как затравленная волчица, и ничего не видя в алом, шевелящемся мраке, Мария поползла на край кукурузного поля. Отсюда, с вершины покатого, почти неприметного холма, хутор был хорошо виден. До него было километра полтора, не больше, и то, что увидела Мария, пронизало ее смертным холодом.

Все тридцать домов хутора горели. Колеблемые ветром косые языки пламени прорывались сквозь черные клубы дыма, вздымали к потревоженному небу густые россыпи огненных искр. По освещенной заревом пожара единственной хуторской улице неторопливо ходили немецкие солдаты с длинными пылающими факелами в руках. Они протягивали факелы к соломенным и камышовым крышам домов, сараев, курятников, не пропуская на своем пути ничего, даже самого завалящего катушка или собачьей конуры, и следом за ними вспыхивали новые космы огня, и к небу летели и летели красноватые искры.